 Скажу честно, в учебке с какого-то момента я стал
пользоваться письмами как туалетной бумагой. И, наверное, не один я. Просто
поначалу их берегли, хранили в тумбочках. Сержанты нас за это ругали,
заставляли складывать всвои вещмешки в
каптерке. С одной стороны, чтобы крыша не ехала от "ностальгии по
дому" (некоторые в карманах камуфляжа их пачками носили), с другой –
накапливался такой объем макулатуры, что это не лезло ни в какие рамки. К тому
же от постоянного психологического давления выработалось такое безразличие ко
всему, что на семью мне было уже глубоко по… И вот однажды в Великом Березном (пункт распределения на
границе - было это уже после учебки) я зашел в туалет (грубо сколоченный сарай
метров восемь в длину) и занял свое любимое место. Сидел, думал и тут заметил
рядом в куче дерьма клочок бумаги. И не сказать с полной уверенностью – мое это
письмо было или чужое. Просто сидел и смотрел на первую фразу, написанную с
такой любовью: "Здравствуй, дорогой мой солдатик". Будто от моей
бабушки. С тех пор рука у меня не поднималась сделать такое с листком из дома. Был у меня и еще один эмоциональный случай в учебке,
связанный с письмами. Написал я своему дяде и как с мужиком поделился, что
ничего с его времен в Армии не изменилось. Служба как служба: можно и от работы
офигеть, и по шее иногда выхватить. Просто надоело писать всем
мамам-тетям-бабушкам, что у меня просто все замечательно, кормят на убой, а
наша воинская часть – это типа пионерлагеря, только с упором на здоровый образ
жизни.И вся фигня в том, что как раз дядя это письмо увидел
последним… Что тут началось! Семья на ушах, мама шлет телеграмму, что
срочно выезжает. Бабушка пишет в слезах письмо (их даже на бумаге было видно).
Бля… Такая меня тут ярость взяла: сначала затрахали мне мозги, что я от них в
Армию сбежал, а теперь разволновались! Заботливые, блин - надо было меня в университете не доставать! Нормально все у меня! Такой ответ накатал со злости – жалел потом сильно. Грубое оно написано было. Взял я все письма из дома – нервы тогда из-за дедовщины на пределе были
– и выкинул в мусорку на параше, куда выкидывали весь наш мусор. В том числе и
использованную туалетную бумагу. Прошло пару дней. Я уже отошел, жалеть начал.
Открываю свой вещмешок и вижу письма на месте. Гляжу непонимающе по сторонам, а
Вовка Пробст виновато улыбается: "Надо ж было, братишка, кому-то это
сделать, когда у тебя так крыша поехала…"
| 
